Всё началось с пятна на столе. Я капнул соусом. Вытер салфеткой тут же. Но жена склонилась, начала разглядывать: «Нет, пятно осталось!». Схватила губку, начала оттирать. Я говорю: «Слушай, можно я доем, а потом уж…». Она говорит: «Нет, сейчас надо!». Ну хорошо. Пусть.
У нас только началась семейная жизнь и я думал: маленькие причуды – они даже украшают быт.
Но причуды нарастали.
Когда мы входили в квартиру, Маша кричала: «Стой на ко
...читать дальше (еще 4580 символов) >>врике, не проходи дальше!». И я, как эквилибрист, топтался на маленьком коврике, снимая ботинки. Однажды случайно наступил мимо коврика – Маша бросилась за шваброй, тут же начала мыть всё вокруг, будто я болен чумой.
Она стала проверять даже подошвы моих тапочек, ей казалось, что на них грязь. А всё после того, как я однажды вынес мусор на лестничную площадку – да, в тапках. Маша чуть с ума от такого не сошла: «Ты выходил на лестницу в домашних тапках?». Потребовала, чтобы я их снял и тут же выбросила. Объяснила, что теперь они испорчены навсегда. Ну ладно, я отыскал шлепанцы, с которыми обычно езжу на море. Но Маша разглядела, что с них упало на пол несколько песчинок. Приказала: «Стой! Ни с места. Их надо помыть, от них дикая грязь!»
И потом еще сорок минут отмывала шлепанцы всеми пенистыми средствами, а я стоял и думал, как мне повезло с женой, хотя, конечно, причуды уже стали надоедать.
Нет, вообще порядок я люблю. Чистые полы в доме тоже люблю. Я не из тех мужчин, кто разбрасывает носки. Я сам поклонник белоснежного унитаза и шкафов без пыли сверху. Но человек все-таки производит в мире легкий хаос, пусть и в пределах собственной квартиры. Это неизбежно, это нормально, это свидетельство, что мы существуем, а не стали призраками.
Но жене явно хотелось бы, чтобы я стал бесплотным. Она уверяла, что я задеваю плечом стену в коридоре. Ну допустим, говорю, и что? «А она грязнится от этого, не видишь?» Я стал пристально разглядывать стену, покрашенную в приятный оливковый цвет. Ничего не увидел.
«Потому что тебе плевать на это! – возмутилась Маша. – Ты готов жить на помойке!».
Заплакала и ушла. Мне пришлось ее утешать, я клялся больше никогда не прикасаться к стене.
Каждый вечер она требовала: «Давай одежду в стирку!». Я объяснял, что в джинсах проходил лишь один день и в общем, еще пару дней они вполне перенесут. «Нет! – возмущалась Маша. – Ты был в городе, надо стирать!».
Наша стиральная машина работала как оборонный завод в годы войны – бесперебойно. Я не пожалел денег, купил и посудомоечную машину. Но Маша уверяла, что та моет плохо и потом еще заново мыла посуду. Подолгу изучала каждую тарелку, прищурившись. Я старался есть только из одной тарелки и пить из одной чашки.
Жену я видел лишь в резиновых перчатках, со шваброй или щеткой в руках. Она всюду обнаруживала досадную грязь. Как лютый сержант она ходила по дому, инспектируя все углы и поверхности. Я старался маршировать ровно и четко, по одной линии. Старался не трогать шкафы, посуду, стены. Потому что после каждого открытия дверцы Маша бросалась вытирать пятна, оставленные пальцами.
По ночам, когда приходило время для милых утех, Маша первым делом спрашивала: «Ты точно хорошо помыл руки? А ногти подстриг? Подожди со своими поцелуями, я серьезно!»
Ясно, что спустя время милые утехи перестали быть милыми. Я ложился, руки по швам, закрывал глаза. Доносился лишь шум стиральной машины. В темноте звучал голос жены: «Кажется, наволочка грязная….». Сквозь наступающий сон я отвечал: «Успокойся. Ты вчера ее меняла». Маша ворочалась, сопела, не могла уснуть. Наконец вскакивала, включала свет: «Давай поменяем белье!».
Я мечтал о собаке, но при одном упоминании о ней, Маша схватилась за сердце. И вместо собаки мы купили робота. Это такая большая плоская шайба, которая ездит по дому, собирая пылинки-соринки. Но и после робота Маша проверяла любой уголок.
Ясно, что никаких гостей. Появлялась только ее мама. Тоже несчастная женщина, потому что с самого порога слышала от дочери: «Не ставь на пол сумки! И вытри ноги еще раз! За дверью!».
Как-то мы с тещей поговорили наедине. Та сказала: «Маша всегда была чистюлей, нас с отцом это радовало. Но теперь это уже что-то как-то немного того…». И вздохнула.
Я стал бояться возвращаться домой. Потому что меня встречал мрачный взгляд Маши и робота.
Вскоре я понял, что просто лишний в стерильном пространстве моей жены. Муж был для нее лишь источником заразы. И предложил развестись. Мне показалось, что предложение она восприняла с тайной радостью: «Наконец!». Наконец, из ее жизни исчезнет это грязное животное, отирающее стены. Она будет жить с роботом, вот наслаждение.
И я снял квартиру. Первое, что сделал, позвал толпу друзей. Приказал им: «Не разуваться, окурки бросать где попало, разливайте на пол вино и пиво, вперед!». Боже, с каким наслаждением утром я ходил по этой загаженной квартире, шибая стены плечом. За мной бродил веселый щенок, которого подарили друзья.
Я вернулся к бесценному хаосу. К нормальной человеческой жизни. Я был счастлив.
© Алексей Беляков
Вопрос: чочо?
1. годно |
|
116 |
(71.6%) |
2. хуnта |
|
46 |
(28.4%) |
|
|
|
Всего: |
162 |
@темы:
зая, я убила мента
Подавляющее большинство психов как и женщина из оупенпоста - это слабое, ущемляемое и очень-очень виктимное. Фраза "проще чем у ребенка конфетку отобрать" - это про них. И до получения справки об их болезни, не говоря уже о потере дееспособности, их умудряются ободрать до нитки и выкинуть бомжами на улицу, отжав квартирку.
И да, не верь в сказки про конвенции и прочая - я упекал человека в дурку просто по факту его разговора с розетками - он был настолько не в себе, что спокойно подписал согласие о медпроцедурах, думаю, что дарственную на квартирку и о продаже почки он бы точно также подмахнул бы, без разговоров.
Это вот к чему сейчас было сказано?
А из них только процентра три понимают, что "что-то не так", собсно говоря, срабатывающая самокритичность "бля, я точно нормальный и вот сейчас все верно сделал и сказал, а не хуйню спорол?"- это уже на 95% здоровый чел и его даже в дурке держать не обязательно.
Т.е. чел, который творит хуйню и пребывает в адской уверенности, что все ок - он и есть больной. И задача окружения - завести его его к специалисту - те уже знают как до таких доносить информацию и все такое.
Примерно такая же шляпа обстоит со стариками, улетающими в пучину маразма (у меня в Пч избранном многие на это налетали) - пока все хорошо - все живут нормально, а как начинают чудитьи им определяют врачей и таблеточек, так сразу - "вы меня травануть хотите, вам моя квартира нужна!"
По факту - это оставление в опасности. Чем бы оставляющие не руководствовались - усталостью ли, "я не хочу жрать этот кактус" - и прочая. Просто фишка в чем - это болезнь и накрыть она может любого. Так что стоит подумать о карме и о том как могут развиваться события и что будут делать твои близкие, когда накроет лично тебя.
По факту - это пиздец, это даже не рак, который чик-и все. И мне немного удивительно, почему про инсульт и рак у нас много, а про психиатрию - как что-то постыдное и нехорошее. Обычно если заболевает один - то проблемы у всей семьи. И таки да - не траты - а именно что проблемы. В т.ч. и с личной безопасностью.
Мыш (кродеться), а в чём разница, как брать стакан? Из рук он меньше пачкается, что-ли?
логика больных такая логика
Это действительно расстройство, и достаточно мучительное для самого пациента, чтоб кто-то не думал, что женщина наслаждалась процессом наведения порядка. А муж сука, мог бы хотя-бы попробовать помочь.
ущипните меня кто-нибудь.... в кои-то веки я ВНЕЗАПНО согласен с Мэлис Крэш
Танк, ты охренел чтоли ?!!!
lexiff,
а про психиатрию - как что-то постыдное и нехорошее
Есть мнение что это пережитки сельского мышления, не выносить сор из избы и что соседи подумают. Что сора вокруг и так уже насрано что выдержать нету никакой мочи, и соседям настолько похуй что ваще, как то во внимание не принимается .
lexiff,
И задача окружения - завести его его к специалисту - те уже знают как до таких доносить информацию и все такое.
Ну его один раз завели. Он наехал на доктора, что у неё в кабинете свинарник, что мнение такого доктора для него не является аргументом, и что ноги его больше здесь не будет. И всё. Попробуйте заставить что-то сделать взрослого человека против его воли. Бабку-маразматичку можно хотя бы в судебном порядке дееспособности лишить - а здесь ни один суд не лишит, интеллект-то никуда не делся.
И ещё простите за вопрос - вы вдвоём с отцом жили, без мамы?
А как? На транспорте я ездил по проездному, денег не давалось вообще. Пить воду из-под крана - чревато отравлением. Ну и возраст был не особо бунтарский, с 7 до 12 лет. В двенадцать, когда он отказался отпускать на лето к бабушке и деду (единственный остававшийся свет в окошке) под мотивом "у них там грязь и инфекции, какая дача, вы что?", я попер на него с ножом с неистовым желанием убить. После чего был выселен к деду и бабке, с кем успешно до их естественной кончины и прожил.
«Как все сумасшедшие (и некоторые несумасшедшие), он был очень сильным. Дома он выполнял всякую работу, не требующую большой сообразительности. Сливал помои, таскал свежую воду, когда еще не было водопровода, приносил базарные сумки, колол дрова. Работал добросовестно и даже вдохновенно. Когда мощная струя помоев, описав крутую траекторию со второго этажа, глухо шлепалась в яму, бродячие кошки, возившиеся в ней, взлетали, как подброшенные взрывной волной.
Дядя был удивительно чистоплотен. Нам, детям, всегда его ставили в пример. Я с тех пор, как увижу слишком чистоплотного человека, не могу избавиться от мысли, что у него в голове не все в порядке. Я, понятно, ему об этом не говорю, но так, для себя, имею в виду.
Словом, дядя был ужасно чистоплотным. Бывало, не подходи, когда он тащит свежую воду или сумку с провизией или садится есть. А уж руки мыл каждые десять — пятнадцать минут. Его за это ругали, потому что он протирал полотенце, но отучить не могли. Бывало, пожмет ему кто-нибудь руку, он тут же бежит к умывалке. Взрослые часто потешались над этим и нарочно здоровались с ним по многу раз на день. Из какого-то такта дядя Коля не мог не подать руки, хотя и понимал, что его разыгрывают.
А еще он любил бриться. Правда, это удовольствие ему доставляли не так уж часто. Примерно раз в месяц. Иногда его посылали в парикмахерскую, но чаще его брила сама тетка.
Бритье он воспринимал серьезно. Сидел не морщась и не шевелясь, пока тетка немилосердно скребла его намыленную, горделиво приподнятую голову. В такие минуты можно было из-за теткиной спины показывать ему язык, грозить кулаком, он не обращал никакого внимания, погруженный в парикмахерский кейф.
Обычно похожий на добродушного пасечника с курчавой бородой, после бритья он резко менялся: лицо его принимало брезгливо-надменное выражение римского сенатора из учебника по истории древнего мира. В первые дни после бритья он становился замкнутым и даже высокомерным, потом постепенно римский сенатор уходил в глубь бороды и выступал добродушный демократизм деревенского пасечника». (с)Фазиль Искандер, "Мой дядя самых честных правил".