Обе истории произошли в самые лютые для страны годы антиалкогольной компании.
Приятель, готовясь к юбилею, нарыл где-то талонов на водку, и попросил отоварить. Без водки вполне можно было обойтись, тесть обещал привезти из деревни самогона собственного приготовления в достаточном количестве. Но на случай, если "придут приличные люди", товарищ решил подстраховаться. Традиции большого русского застолья требовали ставить водку на стол хотя бы на первый тост. П
...читать дальше (еще 4196 символов) >>отом можно было подливать в те же бутылки самогон.
Талонов было на шесть бутылок. Я аккуратно поставил их в пластиковый пакет советского производства, и на выходе из магазина случайно задел пакетом о косяк. В пакете неприятно хрустнуло и захлюпало. Минус один - подумал я, и расстроился. Так, расстроенный, и пришел к приятелю. Советский пакет, к слову, не пропустил ни капли, всё содержимое вместе с осколками плескалось на дне. Мы проткнули шилом пакет, и аккуратно слили содержимое. Потом процедили его через несколько слоёв марли, марлю крепко отжали. Приятель меня утешал, но я был безутешен.
Тогда он сказал - да хули? И разлил спасённое содержимое в два стакана. Мы накатили, и закурили. Немного отпустило. Приятель подумал и сказал, - нечетное количество бутылок не укладывается в логику традиционного русского застолья. Спрашивать его, на чем базируется эта логика не стоило, ответ мог затянуться на пару суток. Поэтому мы просто открыли лишнюю пятую бутылку, чтобы восстановить гармонию. Потом зашел Саня, сосед, с извинениями, что не сможет прийти на юбилей, потому что работа. Тут уж сам бог велел не лишать хорошего человека праздника. Бутылок снова стало нечетное количество, и пришлось это снова как-то компенсировать.
Потом я помню довольно смутно. Но точно помню, что в итоге на юбилее все приличные люди хлестали самогон как не в себя, и пели осанну тестю. А я нет-нет да и мучил себя вопросом: если бы я не расхуячил ту бутылку, дожила бы водка до юбилея?
Другая история случилась в те же примерно годы в Одессе, где мы отдыхали у родственников жены. Они только недавно вернулись из Германии, и у них в стенке, на самом видном месте, стояла какая-то охуенно красивая бутылка с тёмным содержимым. Я не помню, может это был хеннесси, может ещё какая экзотика, неважно.
На все мои заманчивые предложения испробовать заграничного зелья я получал категорическое нет. Причем хозяин был по существу не против, а хозяйка - ни в какую. "Щас вам, олгоголегам! Вот придут приличные люди...!"
- Пиздец, ну вы жлобы! - говорил я, и шел в палатку за пивом. Пива, слава богу, в те годы в Одессе на каждом углу было хоть утопись.
Отпуск заканчивался. Накануне отъезда мы устроили небольшой прощальный ужин. Выпили конечно. Потом легли спать. Среди ночи я почувствовал, как кто-то толкает меня в бок. Возле кровати в полумраке стоял хозяин. Он прижимал палец одной руки к губам, а во второй руке у него что-то загадочно поблёскивало. Увидев, что я открыл глаза, он призывно махнул бутылкой, и вышел.
Сперва мы хотели сесть на кухне, но по здравому размышлению решили, что это слишком рискованно. Хозяин снова махнул бутылкой, мы взяли стаканы, пару конфет, и спустились во двор. За всё это время нами не было произнесено ни звука. Только во дворе, на лавочке, разлив по первой, хозяин сказал:
- Ну их в пизду!
Это, как я понял, был тост, и мы выпили.
Мы сидели в тени большого каштана, под черным одесским небом, и молча пили экзотическое заграничное пойло. Говорить нам по сути было не о чем, слишком разные мы были люди. Единственное, что нас роднило, это мужская солидарность и ненависть к бабскому лицемерию. Не скажу, что вкус пойла меня как-то особо поразил. Оставив в бутылке грамм сто мы вернулись на кухню, и посредством крепкого чая, йода, и марганцовки стали подбирать нужный колер. Немного повозившись, мы наконец добились примерно нужного результата, долили бутылку до краёв, водрузили на место, и разошлись спать.
На следующее лето мы в Одессу не поехали. И на позаследующее тоже. Жена уговаривала, но я сказал что к таким жлобам, для которых бутылка бормотухи дороже тёплых человеческих отношений, я больше ни ногой. А спустя года три или четыре в разговоре по телефону одесская родственница обмолвилась жене:
- Помнишь ту бутылку? Мы её открыли на мой день рожденья. Пришли приличные люди, хороший повод. Ты бы знала, какое там оказалось говно! Так стыдно! Слава богу никто не отравился.
- От йода с марганцовкой ещё никто не умирал! - злорадно буркнул я себе под нос.
Остроухая жена однако расслышала, и долго с пристрастием пытала, что я имел в виду.
Но я молчал как рыба. Потому что это была не только моя тайна.
© Ракетчик
-
-
18.01.2017 в 18:10-
-
19.01.2017 в 07:04Нет уж, хупта. Мог бы, хуптанул бы трижды.