Как с судна в Атлантике до Севастополя дозванивались

[the-cheerful-robot]

Тут многие затрепетали, шо власти будут их личные переговоры прослушивать, в том числе и в интернете.

Как будто при нужде это и раньше не делалось))

А я вот расскажу, как с этим у нас было.

Работал я на буксире и таскали мы старые суда из Рио и Буэнос-Айреса в Индию на разделку. Уже шёл 2000 - 2001-ый год, но никакой спутниковой связи у нас не было, кроме личного спутникового телефона у кэпа, более того, в штат входил начальник рад

...читать дальше (еще 3699 символов) >>

иостанции, обеспечивавший связь с берегом, фигура, почти везде к тому времени на судах уже забытая.

Из Индии до Южной Америки мы "добегали" за месяц, а назад с объектом гребли, бывало, и три. Отправили письма из Байреса, кто хотел,- с домочадцами с международного телефонного переговорного покалякал и всё, теперь не скоро пообщаешься, радиосвязь в тех широтах весьма неустойчивая.

Но всё же приходит момент и посреди океана, когда по судну звучит из динамиков объявление: "Есть связь, желающим подойти к радиорубке!"

Вот тут начинается самое интересное.

Процесс организован так: радист связывается с узлом связи в Севастополе, те набирают домашний телефон, когда он отвечает, сообщают на судно - говорите. У тебя в руках микрофон с тангетой, кнопкой такой, когда ты говоришь, её надо нажимать, а когда слушаешь ответ - отпускать. Звук выводится на громкоговоритель, висящий над рабочим столом радиста. В радиорубке жарища, тропики, к тому же работает аппаратура и греет помещение. Поэтому дверь открыта и ожидающие очереди наслаждаются прослушиванием разговора. Ничего зазорного в этом нет, мы знаем друг друга как облупленных, да и что там такого можно услышать, обычные семейные новости.

Вот за микрофон берётся стажёр Дима. Он первый раз в столь дальнем плавании, а у него есть любимая девушка Ксюха. Ксюха учится в десятом классе. Впрочем, как учится?

- Я в школу перестала ходить, зае..ла она меня,- сообщает отважному мореплавателю его нежная подруга.

- Да ты, блин, совсем ох..ла? - начинает воспитывать пассию Дима.

- А чё они стебутся, - жалуется та, - мне на днях в троллейбусе бланш под глазом поставили, так проходу не дают! и ещё я волосы в зелёный цвет покрасила!

Димон долго убеждает её, что образование всё-таки надо получить, в итоге она соглашается. Поворковав об общих знакомых, таких же примерно Ксюхах, они виртуально лобызаются и микрофон переходит к малорослому матросу с интересной фамилией Цурик, к тому же страдающему небольшим дефектом речи, этакой шепелявостью.

- Говорите,- ласково предлагает телефонистка.

- Алё, - начинает разговор Цурик.

- Слушаю, - отвечает недовольный мужской голос.

- А ты кто такой? - изумляется Цурик, - ну-ка Свете дай трубку!

- Што-о? - свирепеет мужик, - я тебе такую Свету дам, мама родная не узнает! И с ней сейчас разберусь, совсем оборзела, тварь!

- Приеду - урою обоих! - ярится Цурик. У толпы в коридоре уши стоят торчком. Вот вам и драма шекспировская разворачивается на глазах, в столь скудной событиями жизни!

- Я муж её, дай трубку, говорю, - взывает Цурик.

- Какой нахер муж, это я муж! - теряется в непонятках соперник.

- Хи-хи, - вклинивается в разговор телефонистка, она-то тоже слышит каждое слово, - извините, я неправильно набрала номер!

Не, ну вот надо же, и по тому адресу проживала некая Света, законная супружница обалдевшего от наглости соперника мужика.

Тяжело дышащий Цурик начинает разговор со своей Светой, толпа в коридоре, те, кто устоял от смеха на ногах, корчится, держась за животы и стараясь не ржать в голос.

После него штурман нежно расспрашивает дочурку- второклассницу об её школьных успехах. Та гордо докладывает о полученных пятёрках, а потом участливо спрашивает:

- Папочка, а старый козёл больше не мучает тебя?

Народ замирает, видно, письмо штурманца уже дошло из Аргентины до дома и мамочка поделилась горестями папы с дочей.

Старпом густо крякает и твёрдо ступая по линолеуму, уходит по коридору. Штурман не поворачивается, только уши у него багровеют на глазах.

Но деваться всё равно некуда и до конца контракта, а менялась вся команда целиком, нам жить рядом друг с другом и терпеть друг друга, и никак этого не изменить.