Кот Матвей приходит в три часа утра, укладывается гигантским мохнатым венком вокруг моей головы, лапой прижимает мой лоб к подушке – ни повернуться, ни дёрнуться – и гудит в моё ухо о том, как он скучал и томился без меня.
Когда-то мы жили в доме, где лифт поднимался с такими утробными звуками, словно пытался переварить пассажира.
Кот Матвей урчит как тот лифт.
Ты уехала, бормочет он, оставила меня одного, как ты могла! я так страдал, и худел
...читать дальше (еще 1569 символов) >>, и плакал без тебя целыми днями.
– Что?! – фыркаю я, пытаясь вывернуться из-под его лапищи. – Да ты только и делал, что жрал целыми сутками!
– На нервной почве! – восклицает кот Матвей. – Я должен был заесть привкус одиночества!
– Ты гонял моего пуделя!
– Хотел отвлечься на ерунду!
– Поработил мою мать!
– Затыкал дыры в душе!
– Уничтожил цветы!
– Был неадекватен! – признаёт кот. – Но осознал и искупил. К тому же это твоя вина.
– То есть ты признаёшь, что жрал, спал и глумился над слабыми, – бормочу я, пытаясь ослабить его хватку.
Кот Матвей немедленно исполняет любимый трюк: отращивает ещё шесть лап и всеми ими держится за мою голову.
– Всё от тоски и горя, охвативших меня, – клянется он. – Но теперь я буду хорошим! Лучшим котиком, которого ты когда-либо встречала!
О да, думаю я. Лучшим котиком, который уронил на себя собственный анализ мочи. Лучшим котиком, который уснул в форме из-под холодца. Первым среди лучших, которые застревали в хэллоуинской тыкве.
Кот выгибает шею подобно фламинго и заглядывает мне в лицо зелёными, как весенняя луна, глазами.
- Ладно, чёрт с тобой, – сдаюсь я. – Иди сюда, пиявка моей души, клещ моего сердца.
Сияя как новорожденный ангел, кот утрамбовывается в подушку под моей головой. Но лапой придерживает меня на всякий случай – чтобы не сбежала к своему пуделю.
Утром сквозь сон слышу, как матушка ахает, раздвигая шторы:
– Ты примяла кота!
– И ус мне вырвала в пылу страсти! - негодует Матвей, выдираясь из моих объятий. – Совсем озверела женщина в разлуке со мной.
© Эйлин О'Коннор