Про мясо

[the-cheerful-robot]

Нам, городским, кажется, что мясо выращивается на гидропонике. Оно никогда не блеяло, не хрюкало, не бегало и, упаси бог, не размножалось. И, естественно, оно было сразу покойным. Лежит себе расфасованное и молчаливое в витрине, ждет потребителя.

Деревенские люди циничнее и проще. Курам рубят головы, поросей колют в сердце, коровам вскрывают артерии, собак пускают на шапки, котов вешают за кражу сметаны. Спят после этого спокойно, разумеется, потому что мя

...читать дальше (еще 4262 символов) >>

со – это мясо. Даже если оно мычит, гавкает и думает.

Городские тоже жрут мясо, но физиология процесса убийства их минула. Мы хищники, но окультуренные. Охотников выкинем из обзора, они - из первобытного общества, в котором мужики добывали мамонтов для пропитания, самоутверждения и покорения самой толстой самки. А городскому планктону самоутверждаться приходится иными способами. Например, обскакать коллегу на региональном конкурсе маркетологов-мерчендайзеров. Или купить машину за три миллиона, имея зарплату в тридцать тысяч, чтобы гордо парковать ее у офисного здания, но дома жрать китайскую лапшу. Или порвать на ленточки продавцов в своем отделе, впарив за неделю ржавых телевизоров больше, чем за предыдущий месяц.

Впрочем, это лирика. Вступительная часть к чужой истории в моем пересказе.

Итак, типовая деревня, которая еще живет и дышит. Очевидец кладет черепицу на крыше и наблюдает между делом суету у соседей. Там трое мужиков принимают опохмел на вчерашние дрожжи, чтобы твердой рукой завалить кабанчика. Называет рассказчик их почему-то в рассказе хоббитами. Фиг знает, почему.

Кабанчик молодой и юркий, как ртуть, килограмм на сто, стоять на месте не желает. А опохмел у хоббитов не схватывается с дрожжами, это очевидно.

Чтобы не промахнуться дрожащей дланью в сердце, кольщики решают поросенка сначала утихомирить кувалдой. Дескать, в лоб ему – и кабанчик лежит, режь его во все места.

Один из убийц чешет поросенку холку, в качестве предсмертной ласки, второй заносит кувалду, третий дает ценные указания.

Животное понимает – что-то не так в его жизни складывается этим утром. Поднимает башку и видит, что в лоб ему медлительно (вчерашние дрожжи) идет кувалда. Дергается в сторону, чешущий холку мужик охает от неожиданности (все-таки центнерный рывок это вам не котик, приготовленный для кастрации) и получает удар кувалдой в чахлую грудь, от которого его выносит далеко за грядку с теплицей. Тут рассказчик показывает мне – как именно выносит. Шлепанцы с ног взлетают синими журавлями, руки цепляются за воздух.

- Га, - говорит ушибленный кувалдой, потирая грудную клетку и отползает за теплицу. Зализывать раны остатками опохмела.

Напуганное животное снова подводят к экзекутору. Теперь оставшийся в живых наблюдатель чешет порося, а во второй руке держит нож, чтобы ударить в сердце, в случае неудачной попытки с боевым молотом. Торы, бля! Молотобойцы с прошивкой Микрософта.

Очевидец бросает крышу, все дела и курит, разглядывая этот цирк с конями, при этом хохочет, как сумасшедший.

Кабанчик в этот раз чувствует засаду даже раньше, чем боец поднял кувалду. И, естественно, снова дергается. Тот, кто чешет холку, не желает получить пролом груди в расцвете лет и инстинктивно отшатывается вслед за кабанчиком. Но при этом он-таки пытается достать животное ножом! ВДВ в анамнезе, не иначе.

Реакции у кольщика ровно такие же, как у кувалдоносца, и вместо сердца жертва получает удар в задний окорок. Слава богу, не прилетело в жопу молотобойцу, тогда последствия могли быть еще плачевнее.

Кабан отчаянно орет и начинает носиться по двору, сметая все на своем пути. Хоббиты отползают в сторону, чтобы не быть потоптанными и совещаются.

Очевидец на крыше ржет так, что осыпается уложенная черепица.

Убийцы удаляются на поправку здоровья. Потом вызванивают знакомого с ружьем, чтобы упокоить обиженного кабана, который к себе больше не подпускает людей ни с кувалдами, ни без оных.

Я бы тоже обиделась на нож в задницу.

Через пару часов приходит хмурый и похмельный родственник с ружьем, милосердно убивает кабана. Охотника опохмеляют, хлопают по плечу и называют «молотком».

- Изверги, - говорю я очевидцу. А он мне начинает рассказывать, как убивают свиней в промышленных масштабах, пропуская им ток через пятачок, загоняя в ванны, ощипывая пух у ошпаренных, но еще живых. Потом хочет перейти к коровам, но я затыкаю ему рот. Сил моих больше нет, слушать про эту живодерню.

И ем на ужин рыбу. И пирог с черникой.

© паласатое