Убереги...Прошу тебя...

[the-cheerful-robot]

"Преамбула."
Имеем ли мы право жалеть людей?
Хотя, тут вопрос, наверное, не так надо ставить.
Я вот, жалостливая по натуре - у меня сердце сразу сжимается, если вижу в жизни "не норму, не стандарт".
Например, у нас работает женщина - 34 года, хотя выглядит на лет 40. Одинокая, детей нет, мужика, явно, тоже нет. Она вся ушла в работу - бухгалтер от Бога. Её что не спроси - сыплет формулировками, как из пулемёта строчит. Но она какая-то обидчивая, мнительная до

...читать дальше (еще 7073 символов) >>

параноидальности. "Вы почему на меня как-то не так смотрите? А что у вас за тон? Вы как-то не так со мной говорите, Вы раньше не так со мной говорили!!! Вы на меня обиделись за что-то? За что? ".

Помню, я по ошибке взяла не ту папку из шкафа. Надо было взять папку с табелями, а я взяла папку с контрагентами. Секретная информация, не все могут эту папку брать. А я как-то машинально схватила. Блять, она меня пол дня допрашивала - зачем я взяла эту папку. Кто меня подослал. Вы шпион что ли?
Короче, её терпят только за профессиональные качества. Ну а как?

А вот ещё - помню, девчонка одна увольнялась со скандалом. Разругалась с этой параноидальной истеричкой - и пришла после разговора с директором забрать свои личные вещи в коробку с рабочего стола. И решила, видимо, удалить свою папку с компа с личной музыкой и картинками там всякими. Только взяла в руки мышку, как начальница эта подскочила к ней в три прыжка и вырвала ноут с корнем, с проводами. С криком : "Ты мне сейчас всю секретную информацию удалишь , ишь чего удумала ". А девчонка сидела на табелях. Никакой секретной информации там вообще не было. Это охуеть просто!

Короче, эта начальница объект насмешек у нас. Как только её не называют, ненавидят люто. Довела она до слез не одну коллегу. А её все-равно держат. Хорошие экономисты на дороге не валяются, как говорится.
Все над ней ржут, а мне её жаль. Ведь если разобраться - приходит она домой, в пустую квартиру, никто её не ждёт, детишек нет. Это же трагедия человеческая. Одиночество - это вообще страшно. Не дай Бог никому испытать. А тут ещё узнала я, что она попадала в аварию. Переворачивалась на машине. Может, после этого и заскок случился. Жалко так.

Но практически никто не разделяет моей точки зрения. Говорят, что она больная сука и стерва. И даже, если бы у неё в личном плане всё было замечательно, всё-равно она была бы такой. И не надо, мол, таких жалеть. Себя пожалей и успокойся.

Напомнило. Как там было у К.Кастанеды ?
А откуда ты взял, что этот человек чувствует себя несчастливым и нуждается в твоей жалости? Ты сам-то счастлив? Да? Сейчас я докажу тебе обратное .

***
Бабка надрывно, отчаянно голосила на весь вагон. Матерные частушки перемежались с обвинениями в адрес всего народа, в её , бабкиной, неудавшейся, пьяной, подзаборной жизни.
«Я в рот вас всех ибала, гниды...Всю жизнь вы мне сгубили, твари...Ишь, понаехали тут, уроды...Ну, чего зенки свои лупатые выставила? Я тебе в карман что-ли насрала? А?». Эта последняя фраза была обращена непосредственно ко мне.
За «чудой-юдой» я шла от самых Сокольников. Вот так, от нечего делать, решила пронаблюдать отдельно взятую, человеческую, «закатившуюся» жизнь.

Я эту бабульку уже встречала в Сокольниках, да, именно там. Там много таких странных бабушек собирается. Интересных. Колоритных. Эта была, пожалуй, самой колоритной. Сегодня на ней был ядовито-жёлтый брючный костюм. Не классический дамский костюм, нет, ничего подобного. Это были брючки в обтяжку со спущенной мотнёй, как носят модные мальчики и девочки, и топик. Лифчики она не носила, наверное, смолоду, и груди в топике болтались ниже колен.

Бледная, в старческих конопушках, дряблая, обвислая кожа. Собранные на затылке жидкие, рыжие крашеные волосы и, о, Боги, - в ушах огромные, с три моих кулака, клипсы в виде ромашек. Подул бы сильный ветер, и она бы запросто на этих своих ромашках смогла бы парить над Москвой. Но стояла жара и ветра не наблюдалось. «Соболиные», чёрные, неровно выведенные на блеклом лице, брови вызывали отвращение.

А бабка, с такими же отвязными подружками дрыгалась в пошлом шейке, выкрикивая скабрезности: «Эх, блядь, девки, сейчас бы молодого кого нам...»
Я возвращалась из розария и остановилась у летней эстрады, завороженно лицезрея этот пир старческого экстаза. И даже забыла про попутчика, с которым мило до этого болтала о чём-то . Похлопала его по плечу, мол, иди дальше без меня.
"Я тут побуду немного, такое нигде больше не увидишь".

Попутчик пожал плечами, удивился такому обстоятельству, что его променяли на какую-то маразматическую вакханалию, и, чертыхнувшись, стремительно удалился.
Бабулька оттянулась по полной, естественно, запыхалась и стала прощаться с товарками. Меня ноги сами понесли за ней. Немного отстав , чтобы не привлекать внимание, я не отрывала от неё взгляд. Казалось, что я нахожусь в каком-то бредовом гипнотическом полусознании.
Все оборачивались на бабку, а она лихорадочно показывала направо и налево средний палец. «Что, суки, уставились???!!! Вот вам, вот вам, сволочи!».

Мне вспомнился случай из детства. Я иду по центральной улице города. Воскресенье, лето. Мороженое тает (эти дурацкие непрочные вафельные стаканчики ) и я слизываю его с перепачканных рук. И тут вижу нечто странное, вырывающее меня жутким вихрем из радужного состояния.

Навстречу мне шли прокажённые. Кто знает, каким образом они очутились на улице города? Два человека. Мужчины. Слепые, с железными палочками, стук которых по каменной мостовой, гулом своим, наводил ужас на окружающих. Вместо глаз провалившиеся ямки, затянутые кожей. Кожа бледная, возможно это был первый их выход на улицу. Солнечного света она не видела, наверняка. Белая, как бумага. Оба одеты в костюмы- пиджак, брюки, светлые рубашки. Прохожие останавливались, оборачивались и долго стояли, провожая странную пару испуганным взглядом. Поравнявшись со мной, один из мужчин( он , видимо, мог видеть через узенькую щелочку слипшихся век), улыбнулся мне, и я успела разглядеть его рот. Беззубый, страшный, губы в склизких, гниющих струпьях. Я передернулась от омерзения.
Мороженое вытекло на мостовую, а я так и стояла, потрясенная увиденным. Да все стояли. Такие кадры показывают в фильмах ужасов частенько. Когда является НЕЧТО.

Вот, примерно такое потрясение испытала я при виде этой бабки. Только мороженого не было в руках.

В метро она продОлжила свой декадентский марафон. Пассажиры тягостно молчали. Это был не тот случай, когда надо было делать замечание, как-то возмущаться и взывать к порядку. Это другое.
В глазах моих стояли слёзы. Как, каким образом так ломает женщин жизнь? Бабулька не была похожа на умственно отсталую или психбольную. Это такой «летящий» стиль существования. Она просто ТАК живёт.

Вероятно, решив окончательно «добить» и меня и остальных пассажиров, в вагон, влетела ещё одна, живущая в своём мире, дама. Наверное, бывшая балерина. Она очень пластично и виртуозно передвигалась по вагону, как двигается мим, или как брейк-танцор. Тоже пожилая женщина. Щупленькая, миниатюрная, вся в чёрном, похожая на ворону. На руках чёрные, изящные гипюровые перчатки с беленькими рюшками . Короткая стрижка, не абы какая, а с укладочкой, залаченая.
Почему не пожалела их жизнь? За что она их так?
***
Я была в тот момент благодарна всем окружающим людям, среди которых не нашлось никого, кто-бы как-то посмеялся или оскорбил этих несчастных. У всех в глазах, даже у самых молодых, читалось одно :
«Господи! Если ты меня слышишь...Не дай мне такой участи... Убереги...Прошу тебя...».

© Лола Пунш